- Я выхожу замуж, - сказала Клара, закинув руки за голову и мечтательно глядя в потолок.
- Это за кого же? – спросил я, уткнувшись носом ей в подмышку.
- За Сигизмунда.
- И как тебя будут называть? Товарищ Ско-то-лож-це-ва! Как-то не очень… Клара Шварценберг звучит более привлекательно.
- Мы договорились, что он возьмет мою фамилию. Он меня любит. Я лёг на спину. Слезы ручейками стекали в уши, просачивались сквозь подушку, и уже не особо спеша, капали, капали, капали на пол. Клара часто меняла ухажеров, но после непродолжительного флирта всегда возвращалась в мои объятья. Она не разделяла мою любовь, обзывалась «юным шалунишкой» и всегда рассказывала о своих поклонниках. Страдания мои были беспредельны, безутешны, безумны. Обычно она уходила одна. Никогда не будила, если я засыпал.
- Проводить?
Клара кивнула.
Взявшись за руки, мы молча шли по пыльной дороге к центру города. Обычно здесь тихо и безлюдно, так как концлагерь находится на другом конце. Послышался звук приближающегося автомобиля. Вместо того, чтобы укрыться в тени забора, я остановился и замахал руками. Спереди сидели два эсэсовца. Они молча уставились на нас, насыщая воздух парами шнапса.
– Das ist Jude. Das ist Partisan! – сказал я подталкивая Клару к машине. Третий из них, которого я вначале не заметил, уже стоял перед нами. Он сказал: - Sehr gut, - и замахнулся на меня автоматом. Солнце было в зените. Пытаясь сдуть муху сидящую на носу, я ощутил острую боль в виске. Голова раскалывалась, все лицо было в засохшей крови. Добравшись домой, рухнул на кровать. Во сне, маленьким мальчиком, я катался на розовом тянитолкае, здороваясь при этом со всеми встречными: cock-a-doodle-doo! cock-a-doodle-doo! Позади бежала Клара и что-то кричала мне в след. Сock-a-doodle-doo! – ответил я ей и умчался за горизонт.
2002 |
